Изображение мамонта, Бага-Ойгур, Монголия
Сокровищам культуры эпохи Возрождения посвящены тома. Представить памятники палеолитического или неолитического искусства гораздо труднее. Между тем находки археологов наглядно показывают, настолько интересной и богатой была духовная жизнь первобытных людей. Причем наскальные, костяные, керамические шедевры четко демонстрируют как общие черты, характерные для эпохи, так и особенности, присущие данной территории.
Многогранная проблема
Иррациональная деятельность человека – один из главных предметов работы археолога, каким бы временем он ни занимался: эпохой палеолита, неолита, железа, бронзы,
– рассказывает заведующий отделом археологии эпохи палеометалла Института археологии и этнографии СО РАН (ИАЭТ СО РАН) академик Вячеслав Молодин.
– Иррациональная деятельность была характерна для каждой эпохи, каждой культуры, хотя и видоизменялась со временем. Можно выделить, что называется, эпохальные черты, свойственные культурам палеолита, они характерны для известных со школы шедевров (палеолитических Венер, изображений мамонтов, гравировок) и встречаются на огромной территории – от Франко-Кантабрийской области до Восточной Сибири.
Конечно, есть версия, что авторами многих из этих памятников могли быть мигранты, но, скорее, следует говорить о конвергенции: на определенном этапе своего развития человек доходит до понимания каких-то событий, изобретает определенные мистерии, что часто воплощается в искусстве.
Да, мы относим эти памятники к искусству, хотя для человека того времени это были крайне необходимые практические предметы, все они служили культам, бывшим неотъемлемой частью первобытной жизни. Именно поэтому каждая эпоха порождает свои изменения, а разные экологические зоны, в которых жил человек, обусловили то, что набор таких предметов для каждой территории был различен. Для таежной зоны, предположим, характерны одни мифологические сюжеты (связанные с тайгой и обитавшими там животными), для степной – другие.
Мы регулярно находим в археологических памятниках и черты эпохи, и характерные для этой территории своеобразные проявления искусства, любого – пластического, декоративно-прикладного или наскальных изображений (что называется, искусство на пленэре). Словом, проблема духовной культуры наших предков многогранна.
К ее решению можно подходить с теоретической точки зрения, пытаясь выявить глобальные события и явления, или отталкиваться от находок, что свойственно археологам-практикам.
Мы пытаемся интерпретировать и объяснить материал, полученный при раскопках, поскольку за этими прекрасными предметами стоит возможность реконструкции духовного мира древнего человека. И находки последних лет дают археологам пищу для размышлений.
Необычные петроглифы
Еще в середине 1990-х годов экспедиция ИАЭТ СО РАН под руководством В.Молодина обнаружила на Калгутинском руднике в Горном Алтае, на ставшем знаменитым плато Укок, где была найдена «пазырыкская принцесса», необычные петроглифы.
Увлеченность петроглифами Вячеслав Иванович, можно сказать, унаследовал от своего учителя академика Алексея Павловича Окладникова. Открытый на Алтае комплекс выпадал по своим характеристикам из всего известного массива памятников первобытного искусства – едва видимые (только при косых лучах солнца, на восходе или на закате), крайне своеобразные выбитые на скалах изображения.
В результате мы с моим коллегой Дмитрием Черемисиным выявили несколько десятков стилистически оригинальных изображений, причем на гранитах,
– поясняет В.Молодин.
– Мы были настолько очарованы этими петроглифами, что очень быстро подготовили о них монографию. Это самый древний пласт наскальных изображений в Сибири. Для меня было очевидно, что они относятся к плейстоцену. Но в Сибири и на Дальнем Востоке не было петроглифов, которые специалисты без сомнений причисляли бы к эпохе палеолита.
И многие коллеги традиционно считали, что в эпоху палеолита в Центральной Азии наскальных изображений быть не могло, – только рисунки в пещерах – по аналогии со знаменитыми пещерами Альтамира и Ляско во Франко-Кантабрийской области. Никаких характерных для той эпохи представителей палеофауны – например, мамонтов или носорогов – на алтайском комплексе запечатлено тоже не было.
Чтобы доказать свою правоту, В.Молодину пришлось ждать пару десятков лет. Дело в том, что петроглифы (выбитые в скале силуэты) крайне трудно датировать – в отличие от наскальных рисунков, возраст которых порой устанавливается с помощью радиоуглеродного анализа.
Однако случилась целая цепочка благоприятных для будущего научного открытия событий. Во-первых, во Франции, Испании и Португалии были найдены целые комплексы изображений на пленэре, явно относящиеся к эпохе плейстоцена.
Во-вторых, спустя десятилетие после открытия памятника «Калгутинский рудник» совместная российско-американско-монгольская экспедиция нашла похожие изображения на северо-западе Монголии, на территории, граничащей с плато Укок.
И среди монгольских петроглифов были изображения мамонтов! Правда, чтобы установить, мамонты ли это, пришлось провести целое расследование, поскольку мнения археологов, участвовавших в экспедиции, разошлись.
В итоге академик В.Молодин и его коллега монгольский академик Д.Цэвээндорж несколько сезонов работали в долинах рек Бага-Ойгур и Цагаан-Салаа, где нашли еще целую серию петроглифов и даже несколько палимпсестов (наскальные изображения, выбитые поверх более древних).
Продолжались исследования и на Калгутинском руднике. Специально подготовленный в НГУ и ИАЭТ трасолог Лидия Зоткина, ученица В.Молодина, попробовала на Калгутинском руднике вместе с французскими специалистами повторить технику древних людей и выбить петроглифы каменным орудием.
В конце концов им удалось нанести изображения на риолит – твердую, как гранит, зернистую породу, испещренную следами сошедшего ледника. Поскольку окрестные скалы были буквально «вылизаны» ледником, к исследованиям привлекли французских гляциологов. Они доказали, что ледник, закрывавший долину, в позднем плейстоцене сошел.
Так был получен дополнительный аргумент в пользу древности петроглифов. Параллельно провели кропотливый анализ стиля находок – ученые отметили сходство некоторых монгольских изображений мамонтов с рисунками в знаменитых пещерах Руффиньяк и Шове (Франция).
В этом году мы собирались еще раз посетить «петрографическое Эльдорадо» в Монголии, но, к сожалению, в наши планы вмешалась пандемия,
– добавляет академик В.Молодин.
– Анализ стиля изображений был важен потому, что мамонты жили в определенный период плейстоцена. И никто уже не возражает против датировки французских рисунков на пленэре палеолитом. А почему бы таким изображениям не быть в Центральной Азии и Южной Сибири? Это дополнительные аргументы, которые по крупицам складываются в общую картину.
Вывод российских и французских археологов (во главе с профессором Жаном-Мишелем Жанестом) был однозначен: и калгутинские, и монгольские петроглифы относятся к эпохе плейстоцена. Это древнейшие наскальные изображения в Центральной Азии. Результаты кропотливого труда археологов попали в список самых значимых научных достижений СО РАН за 2019 год. Готовится к изданию первый том «Истории Сибири», в который войдет статья о палеолитическом искусстве, ярким примером которого стали калгутинские и монгольские петроглифы.
Загадочный ров
Другое открытие ждало ученых буквально под боком, в Венгеровском районе Новосибирской области. «Поиск» уже писал о недавно выделенной в Сибири новой культуре эпохи раннего неолита – барабинской (№29-30 от 26. 07. 2019 года). Прошлым летом экспедиция под руководством В.Молодина продолжила работу в районе памятника Тартас-1 – на другом берегу проточного озера Таи был найден культовый комплекс эпохи раннего неолита.Как говорил в свое время знаменитый английский археолог Гордон Чайлд, «все, что непонятное, – культовое», – улыбается Вячеслав Иванович.
– Раскапывая могильники эпохи неолита и бронзы, мы наткнулись на совершенно непонятное сооружение – узкий тоненький ровик, рядом с которым были вырыты небольшие ямы с «прикладами» – черепами животных (прежде всего собак), великолепным костяным кинжалом с каменным лезвием, плоскодонной керамикой, по которой мы и установили, что культура относится к раннему неолиту. В День археолога (15 августа) я поехал в Новосибирск встречать иностранных коллег, прибывших на симпозиум в Денисовой пещере. Руководить работами на раскопе оставил свою ученицу, талантливого археолога Марину Нестерову.
Не успел доехать до города – звонок, Марина говорить не может от волнения. В раскопе обнаружили: лежит полуметровая костяная птица, явно относящаяся к этому культовому комплексу, вместо крыла прилажена мотыга. Никаких аналогов такой скульптуры мы с коллегами вспомнить не смогли. Под птицей – удивительной красоты голова лося, вырезанная из его же рога каменным орудием. Такие фигуры встречаются в неолитических памятниках северо-запада Европы (Карелия, Прибалтика) и интерпретируются как навершия жезлов. На торфяниках Урала найдены похожие головы лосей, украшавшие лыжи. В нашем случае эта голова могла венчать шаманский посох, поскольку недалеко нашли колотушку из рога – возможно, это ударник для бубна.
Под птицей и лосем лежал целый набор: костяные кинжалы со вкладышевыми лезвиями, кости конечностей нескольких лебедей, распущенное ожерелье из косточек куропатки, набор каменных орудий, нуклеус – остаток камня, с которого первобытные люди сбивали отщепы. Все очень компактно упаковано, камень можно даже снова склеить – необходимые отщепы есть в наличии.
Нет никаких сомнений: это один приклад, специально собранный. Все участники симпозиума в Денисовой пещере удивлялись: неужели в раннем неолите люди могли такое сделать?! Однако Екатерина Пархомчук из лаборатории изотопного анализа ИАЭТ подтвердила нашу датировку на уникальном ускорительном масс-спектрометре Института ядерной физики: возраст находок – конец VII – начало VI тысячелетия до нашей эры.
С точностью до года говорить трудно, но ритуальный комплекс явно относится к раннему неолиту. Мы должны были об этом рассказывать на съезде археологов в Самаре, но и тут помешала пандемия – съезд перенесли. Однако прежде чем вводить шедевры первобытного искусства (напомню, самые восточные из найденных в мире) в научный оборот, необходимо полностью исследовать комплекс, который уникален, – на северо-западе такого не встречалось.
Сейчас нужно, чтобы геофизики еще раз попытались определить протяженность этого тоненького рва (сначала им это не удалось), и в июле мы вновь выедем на раскопки. Надо сказать, я сейчас в большей степени занимаюсь проблемами эпохи бронзы, но когда жизнь подкидывает такие сюрпризы, пройти мимо просто невозможно. Нам еще предстоит осмыслить все богатство духовного мира наших далеких предков, представителей барабинской культуры.
Ольга КОЛЕСОВА, газета «Поиск»